Таково было изначальное название оперы, самой известной версией которой стал «Севильский цирюльник», созданной Джоаккином Россини в 1816 году. В этом году на Шаляпинский фестиваль было представлено классическое прочтение произведения Россини. Комментарии к спектаклю нашему журналу дали исполнители ведущих партий оперы.
Ярослав Абаимов, тенор, солист театра «Новая Опера», партия графа Альмавивы:
— Началось мое знакомство с ролью графа Альмавивы с очень символичного курьеза на экзамене по музыкальной литературе, где мне достался билет с разбором первого действия оперы Севильский цирюльник. В беседе по билету педагог сказал провидческую фразу: «А ведь вы тенор и, наверное, доведется когда-нибудь исполнять партию графа». И уже через несколько лет в театре «Новая опера» меня ввели в состав спектакля «Севильский цирюльник».
Россини, как композитор предполагает хорошую техническую оснащенность певца, а если говорить о партии Альмавивы, то мне роль нравится тем, что певец должен петь красиво и в то же время постоянно перевоплощаться, работать над интонациями, петь разными голосами и все время оставаться графом. И всегда есть моменты для поиска новых граней, исполнительских красок.
Это была первая моя партия такого большого объема, и могу сказать, что понимание специфики оперы пришло не сразу. Но когда настало время погрузиться в материал, когда на репетициях начался обмен речитативами между партнерами, я стал получать настоящее удовольствие. На сегодня партия Альмавивы — одна центральных в моем репертуаре, так как довелось ее спеть уже порядка в 50 спектаклях.
Светлана Москаленко, сопрано, солистка Михайловского театра, партия Розины:
— Первый раз эту роль я исполнила в родном Михайловском театре. Роль Розины мне близка, всегда можно что-то добавить, и образ складывается уже от спектакля к спектаклю. Независимо от постановки образ лично твой. Конечно, очень много деталей в роли, эмоциональных взаимоотношений. Розина капризная, своенравная, своевольная, всегда знает, что ей надо и всегда добивается своего. О чем она и поет в первой арии. Я не так много пою Россини, но его музыка мне близка, ее очень удобно петь, она написана для легкого голоса, каким я и обладаю. Если находишь свою технику — исполнять становится легко.
Эту партию пели по-разному, но я стараюсь не создавать себе кумиров. У каждого певца свой тембр, совершенно индивидуальная манера исполнения. Поэтому, конечно, ищешь свой образ, делаешь собственные акценты. А когда обрел свое понимание, слушать другого исполнителя с другими каденциями очень сложно.
В Казани мы работали с Марко Боэми, очень интересным дирижером со своим видением, своей интерпретацией, не мешающей возможности обсуждения. С ним всегда можно разговаривать, искать компромиссы. Впрочем, на фестивалях на репетиции времени практически нет, поэтому приезжают люди, знающие спектакль досконально. А у нас с Марко Боэми сложившиеся отношения еще с прошлого года.
Эмиль Сакавов, баритон, Казахский национальный театр оперы и балета имени Абая, партия Фигаро:
— Наверное, каждый баритон мечтает спеть партию Фигаро, ставшую настоящей вершиной для баритона, и именно – лирического баритона. Россини написал партию для очень техничного голоса, и чтобы эту технику освоить, нужны годы занятий. В этом заключается ценность и особенность партии Фигаро, являющейся одной из самых сложных, ярких и запоминающихся. Ее я впервые исполнил в родном театре в Алмате и пою уже без малого десять лет. Участвовал в постановке известного режиссера Альфонцо Антониоцци, пел Фигаро на Международном оперном фестивале им. М. Д.Михайлова фестивале в Чебоксарах. Работа с разными режиссерами имеет свои особенности. Некоторые из них дают большую свободу артисту. Есть режиссеры, жестко требующие исполнения своего понимания. Таков итальянский режиссер Джузеппе Морасси, работавший над постановкой спектакля в Казани.
Ценность казанской постановки в том, что она традиционна. Красивые костюмы, декорации. Эпоха, время — все передано максимально точно. А мне доводилось петь в постановках, перемещенных в нашу современность. Там и моторика другая, иные мимика, жесты. Если говорить о человеческом аспекте, то для меня Фигаро — плут, весельчак, находчивый авантюрист. Он своего рода Остап Бендер.
Музыка Россини для меня не самая любимая, но я ее очень уважаю и достаточно много пою. А если говорить о любимых композиторах, то, наверное, вершина — Джузеппе Верди. Что касается русской музыки, то это, само собой, Чайковский. Я пою в «Евгении Онегине», «Пиковой Даме».
И, конечно, очень увлекла работа с Марко Боэми. Очень интересный дирижер со своим пониманием музыки, обладающий большой харизмой, большой профессионал. Впрочем, весь коллектив, создававший спектакль, сделал свою работу очень хорошо.
Наталья Эллер
Фото Кирилл Канунников
