Окончание Года цифровизации – прекрасный повод поговорить о том, каковы перспективы ее развития, чего больше она нам несет – пользы или вреда, куда мы движемся – в цифровой рай или цифровой концлагерь. Своим мнением в отношении этого и других вопросов с нашим корреспондентом поделился Булат АХМЕТКАРИМОВ, доцент кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии Института международных отношений КФУ, руководитель магистерской программы «Цифровая дипломатия».
– Булат Гумарбаевич, как известно, 2022 год в Татарстане был объявлен Годом цифровизации. По его итогам власти отчитались, что в цифровой формат было переведено большое количество государственных и муниципальных услуг…
– Важно помнить, что цифровизация не самоцель, а процесс. Это в первую очередь инструмент, который дает возможность улучшить качество жизни людей, позволяет сэкономить время, ресурсы, повысить уровень доходов и конкурентоспособность бизнеса. Хочется верить, что мы действительно продвинулись вперед по многим показателям, тем более что период пандемии ускорил эти процессы. И все же фундаментального сдвига парадигм в плоскости цифровизации я пока не наблюдаю. Безусловно, у цифрового аспекта технологического прогресса масса плюсов, которые меняют нашу жизнь к лучшему, но, как и во многом другом, существуют свои издержки. Начиная от вполне обоснованных опасений людей, у которых цифровизация отберет работу, до тех, кто видит нарушение баланса между приватностью и требованиями безопасности, кто не верит в возможность полноценной социализации в виртуальном пространстве и т.д.
Думаю, что о полном переключении нашего сознания и быта в цифровую плоскость на данном этапе речь не идет. Да, многие сервисы дублируются офлайн и онлайн. Однако значительная часть населения преклонного возраста не воспринимает перемены, для некоторых технологии остаются недоступными (так называемое «цифровое неравенство»).
– После введения системы QR-кодов в разгар пандемии COVID-19 многие всерьез заговорили о создании в стране «цифрового концлагеря». Фактически к концу зимы 2022 года такая система была уже почти создана и прошла тестовый режим, однако ее отключили вместе с отменой QR-кодов за несколько дней до начала специальной военной операции. Как Вы думаете, будет ли она запущена заново?
– Интересный вопрос, и он содержит в себе этический элемент. Один из курсов, который я читаю в университете, связан с IT-этикой и социальной ответственностью. Существует несколько взглядов на проблему: субъективный релятивизм, культурный релятивизм, этический эгоизм, теория Иммануила Канта и, наконец, утилитаризм Иеремии Бентама. Как пользы, так и вреда у этой инициативы немало. С одной стороны, достаточно лишь аргументов о коллективной безопасности или персонально подготовленных услуг. Но, думаю, многим не понравилось бы жить с ощущением прозрачности, даже если ты не делаешь ничего противоправного или морально неоднозначного. Многие таланты раскрываются полностью, лишь оставшись наедине с собой. В сухом остатке я думаю, что возврат к системе QR-кодов «на ровном месте» невозможен. Для этого необходимы условия, когда для выживания общества в целом возникнет необходимость ограничить возможность свободного массового передвижения людей. Новая пандемия – один из возможных вариантов.
– Условия можно сконструировать. Понятно. Давайте поговорим об одном из самых главных и опасных минусов цифровизации – утечке данных.
– Даже самые авторитетные организации не в состоянии гарантировать 100%-ю защищенность всех данных, и периодически мы слышим о том, как в разных уголках мира происходит утечка конфиденциальной информации. Где-то это можно назвать издержками цифровизации, где-то – откровенной халатностью (часто собственной), а где-то – результатом намеренных действий злоумышленников разного уровня. Я полагаю, что всегда нужно начинать с себя. Насколько внимательно мы относимся к тому, где и какую информацию раскрываем. Одно дело, если речь идет о государственных учреждениях и банках. Совсем другое, если мы без особой осторожности передаем эти данные в самые различные коммерческие структуры, часто в поисках каких-то привилегий, бонусных программ и скидок. Отдельная тема – наша добровольная регистрация и поведение в социальных сетях, качество используемых паролей. Безусловно, риски утечки персональных данных во втором случае кратно возрастают.
Одновременно следует быть внимательными к политике, которую ведут компании, в которые передается наша информация. Существуют два разных так называемых подхода – «opt-in» и «opt-out». Если в первом случае данные используются в целях рассылки, только если вы изначально дали на это согласие, то во втором рассылка производится по умолчанию и отписка требует отдельного обращения.
Я за разумное регулирование и сохранность персональных данных. Но не верю, что ужесточение законодательства в этой области способно полностью устранить проблему. В электронной среде уязвимость присутствует практически всегда. Невозможно создать защитные барьеры против всех видов киберугроз. Это сопоставимо с попыткой устранить преступность в реальном мире путем прикрепления полицейского к каждому гражданину. Но мы должны своевременно реагировать на технологические изменения и внедрять более совершенные механизмы защиты по мере выявления потенциальных угроз.
– В России принят закон о суверенном Рунете. Насколько реальна возможность отключения РФ от глобального интернета, если коллективным Западом будет принято такое решение?
– Позволю себе с определенной осторожностью согласиться с мнением, что полностью изолировать такую страну, как Россия, сегодня не представляется возможным. Обрыв телекоммуникационных связей будет означать не только зеркальные меры со стороны России, но и практически полную потерю коммуникаций с российским обществом.
– Криптовалюты – одна из примет цифровизации. Какова, по Вашему мнению, дальнейшая судьба биткоина и присных его в России?
– Смысл криптовалюты и ее основное отличие от фиатных, то есть выпускаемых правительством, денег заключается в ее независимости от политики государств. Каждая криптовалютная единица – уникальный код, который добывается на майнинг-фермах. Сделать это анонимно при наличии соответствующего оборудования и навыков может каждый. Ограничить или отключить процесс невозможно. Цена криптомонет зависит напрямую от спроса на них. Пока спрос велик, сохраняется и высокая цена. Но вместе с тем нужно понимать, что криптографические монеты ничем не подкрепляются, в отличие от фиатных денег, цена которых гарантируется административными органами. Отсюда и высокая волатильность курса. Но нельзя отрицать и тот факт, что страна все же может запретить на официальном уровне использование криптовалюты. Тогда могут закрыться биржи и нельзя будет обменять монеты на фиатные деньги. Но пока это не сделают все ключевые центры одновременно, криптомонеты можно будет продолжать обменивать на банкноты. Я бы предположил, что криптовалюта может достигнуть уровня банкнот центральных банков, но заменить фиатные деньги полностью не способна. При этом наличные деньги имеют ряд неоспоримых преимуществ: ими можно рассчитаться всегда и везде, причем без комиссий и в любом объеме. В условиях же стремительно меняющегося мира и те и другие активы становятся частью портфолио сознательного инвестора.
– Вы специалист по цифровой дипломатии. Не расскажете вкратце, что это такое?
– Все мы видим, какую роль в настоящее время в мире играют цифровые технологии. В своем стремлении идти в ногу со временем и желании продолжать готовить востребованных специалистов мы, сотрудники кафедры международных отношений, мировой политики и дипломатии КФУ, решили открыть магистерскую программу «Цифровая дипломатия». Она ориентирована на подготовку экспертов-аналитиков, способных поставить разные цифровые платформы, в том числе социальные медиа, на службу региону и государству, чему мы и обучаем наших студентов.
– Булат Гумарбаевич, благодарю за беседу.
Вадим СЕРГЕЕВ