Здесь живут истории – людей и предметов

– Елена Геннадьевна, Казанский университет в следующем году отметит 220-летие. А когда зародился музей?

– На территории России это один из старейших музеев гуманитарного профиля. Его прародителем был Кабинет редкостей, открывшийся в Казанском университете еще в 1815 году благодаря дарителям и материалам экспедиций, в которых принимали участие университетские профессора. Сюда привозили разнообразные древности, не характерные, не типичные для нашего региона вещи. Например, костюм тунгусского шамана. В результате накопилось много интересных и действительно редких экспонатов. В те времена Казанский учебный округ охватывал огромную территорию, в него входили даже учреждения Сибири. В Европе уже давно существовали подобные «кунсткамеры» – кабинеты редкости; была одна и в Петербурге. Но ни в одном университете Российской империи на тот период времени не существовало музея, имеющего этнографическую направленность. Наш стал единственным на территории Волго-Уралья и Сибири. Диковинки, экзотика, то, что удивляет, всегда привлекало посетителей: и детей, и взрослых. Если в XIX веке публика приходила смотреть на буддийскую, китайскую коллекцию, то есть на что-то диковинное, яркое и разноцветное, то сейчас экзотика для городского посетителя – даже предметы крестьянского быта народов Поволжья: лапти, светец, рубель.

– Когда Кабинет стал именоваться музеем?

– Во второй половине XIX века он становится Музеем отечествоведения, и на первый план выходит изучение местных народов. Доктор исторических наук, профессор Иван Николаевич Смирнов (1856–1904) проводил экспедиции по Поволжью, ратуя за изучение истории и культуры населяющих его народов. Так появилась новая экспозиция, которая активно пополнялась. Музей развивался и обогащался экспонатами из регионов.

– Расскажите о направлении «Востоковедение», у него интересная история, насколько я знаю.

– Да, развитие востоковедения было одним из главных направлений исследования в Казанском университете в первой половине XIX века. Связано оно с личностью профессора Осипа Михайловича Ковалевского (1801–1878). Кстати, он был руководителем Кабинета редкостей в 30–50-е годы XIX века и сам собрал большую коллекцию для музея. Из своих экспедиций он привез разнообразные изображения Будды, национальную одежду, предметы быта и культа.

Интересно, что буддийские коллекции и сам Кабинет редкостей 20 августа 1836 года осмотрел император Николай I: он встретился с чиновниками и студентами Казани и в нашем музее обратил внимание на ламу, одетого в свой традиционный костюм, который стоял у буддийского жертвенника. При помощи профессора А. В. Попова, выступившего в роли переводчика, они пообщались. Можно с уверенностью утверждать, что это был лама Галсан Никитуев, который в 1830-е годы служил надзирателем в 1-й Казанской гимназии. Проживая в Казани, он носил традиционный костюм – «дорогой» шелковый халат, украшенный вышивкой, и шапку с лентами, чем вызывал постоянный интерес у горожан.

– Богатейшая коллекция посвящена Китаю, и в ней есть настоящие жемчужины…

– Безусловно. И, как я уже говорила, огромный вклад внес Ковалевский. Он был настоящим энтузиастом. Среди экспонатов есть маленькие туфельки для ножек-лотосов, которые Осип Михайлович привез из Поднебесной, они и сейчас вызывают восторг и изумление. Для них профессор вручную вырезал макет женской ножки, демонстрирующий, какой становилась стопа девушки, когда с 4-5 лет родители начинали туго бинтовать ее ноги, чтобы со временем придать необычный вид. Такая традиция существовала в основном в кругу привилегированных ханьцев. Но нередко и крестьянские семьи прибегали к ней, чтобы выгоднее выдать замуж дочерей. Идеальной считалась длина 10-13 см. Маленькая «лотосовая ножка» была непременным условием выгодного брака или возможностью стать наложницей богатого и влиятельного мужчины. Это было одним из важных стандартов женской красоты.

Здесь же находится обувь и другого народа Китая – маньчжуров. Тряпичные шелковые цветные туфли небольшого размера, женский костюм. Вся эта обувь и одежда использовалась когда-то в реальности. Ну и, конечно, посуда – тот самый китайский фарфор, которому по изяществу и красоте нет равных.

– Предметы по Австралии и Океании тоже богато представлены в музее. Как они собирались?

– Дело в том, что данные артефакты привезены Иваном Михайловичем Симоновым (1794–1855), первым русским астрономом, будущим ректором Императорского Казанского университета (1846–1855), из первой русской экспедиции Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева, проходившей в 1819–1821 годах. По итогам экспедиции было открыто 29 новых островов и материк Антарктида. Именно коллекция И. М. Симонова стала первым серьезным пополнением нашего музея. Симонов – выпускник Казанского университета, астроном, но так получилось, что в экспедиции он отвечал за науку в целом и был единственным ученым, ее научным руководителем. Помимо астрономических наблюдений, он занимался определением географических координат и магнитными наблюдениями. В январе 1820 года, возвращаясь из плавания через Австралию и острова Тихого океана, ученый собрал массу интересных предметов, рассказывающих о быте их жителей. У нас представлены две основные группы – с острова Таити (Французская Полинезия) и Фиджи. В коллекции И. М. Симонова имеется много интересных предметов. Например, несколько материй – тапа, которую океарийцы делали из спрессованной древесной коры. Тапа была не только материалом для одежды и декора жилища, но и показателем социального статуса. Например, вожди могли носить одновременно несколько плащей из тапы.

Также в коллекции есть и несколько палиц – это древнее ударное или метательное оружие из дерева, камня или металла. Меланезийские палицы изготавливались из прочного и тяжелого пальмового дерева, были прекрасно отшлифованы и украшались резьбой. Некоторые палицы, и наша в том числе, были больше парадным оружием и употреблялись только в обрядах и церемониях. Палица в форме весла принадлежала вождю острова Оно – «начальнику» по имени Фио. На рисунке П. Н. Михайлова, художника экспедиции, изображен и сам вождь Фио!

В музее также представлены предметы из Океании, Африки, Америки, которые специально заказали для университетского музея, чтобы показывать студентам в рамках учебных курсов.

– Музей всегда был тесно связан с наукой и учебным процессом?

– Совершенно верно. Так, для организации учебного процесса П. И. Кротов, первый заведующий кафедрой географии и этнографии, собирал весьма разнообразные учебно-вспомогательные материалы и пособия: географические карты, глобусы, чертежи, атласы, антропологические и этнографические коллекции. Для того чтобы в Кабинете хранились современные новейшие коллекции, их закупали в специализированных заведениях за границей. Например, в музее Умляуффа в Гамбурге, откуда у нас многие экспонаты. В 1902 году оттуда в Казанский университет была доставлена первая коллекция, относящаяся к народам Северной Америки, в которую входили образцы тканей, циновки, снасти для ловли рыб, веревки, ножи, лыжи, корзины, модели пироги и многие другие предметы. Вместе с этой коллекцией был доставлен и сюрприз – манекен-бюст индейца ботокуды. Это был такой «маркетинговый ход», чтобы показать, какого качества манекены изготавливают в музее Умляуффа. И он сработал, манекены тоже стали заказывать – восковые, антропологические.

– В коллекции «Южная Америка» много удивительных экспонатов. Наверняка есть необычные истории, с ними связанные…

– Конечно, расскажу одну из них. В 2005 году для развертывания экспозиции «Академия наук СССР в годы войны» в Музей истории Казанского университета из нашего музея были переданы южноамериканские жернова. Дело в том, что во время Великой Отечественной войны, когда музей не работал и в его стенах располагались эвакуированные из столицы научные учреждения, данные жернова были использованы по своему прямому назначению: один из сотрудников Физико-технического института, размещенного в годы войны в Этнографическом музее, молол на них рожь.

– Елена Геннадьевна, Вы уже познакомили наших читателей с именами людей, заложивших основу музея. Но, наверное, были другие неравнодушные люди?

– Это прежде всего профессор Бруно Фридрихович Адлер (1874–1942) – основатель казанской этнографической школы, географ, этнограф, музейный деятель. За 11 лет работы в Казани Бруно Фридрихович возглавлял кафедру географии и этнографии и создал наш Этнографический музей КФУ, объединив все коллекции Казанского университета, являлся одним из организаторов открытия Северо-Восточного археологического и этнографического института и деканом Этнографического отделения; был директором Казанского городского музея (ныне Национальный музей РТ), работал председателем казанского отдела Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников старины и искусства, курировал издание первого в России периодического музееведческого журнала – «Казанского музейного вестника», активно участвовал в деятельности Общества археологии, истории и этнографии, а также Общества естество­испытателей.

Уже за первые годы его работы коллекции выросли в несколько раз. Отчасти за счет экспедиций, которые Бруно Фридрихович организовывал и находил финансирование для них, отчасти благодаря его связям – многое присылалось в дар, в том числе от коллег и студентов, приезжавших со всех концов Российской империи и привозивших экспонаты из родных мест. Плюс личные собрания артефактов Адлера, которые он дарил университету. Занимался ученый и популяризацией этнографии: устраивал публичные открытые лекции, которые сопровождались концертами на инструментах тех народов, о которых шла речь. К сожалению, в 1931-м он был репрессирован и в 1942 году расстрелян, оставил плеяду талантливых последователей.

Еще несколько имен хотелось бы вспомнить. Адлер писал: «Вся Казань знала Якуба Ишмеева». Кто он? Купец, у которого часто покупались редкие экспонаты.

Среди ярчайших представителей российской науки – Николай Федорович Катанов (1862–1922) – профессор Императорского Казанского университета и Казанской духовной академии, доктор сравнительного языкознания, действительный статский советник. Он занимался полевой собирательской работой, основой которой были личные наблюдения, опрос местного населения и комплексный сбор разнообразных фольклорных текстов и предметов традиционной культуры. Николай Федорович родился в степной местности Изюм (Узюм) около с. Аскиз (современный Аскизский район Республики Хакасия), близ г. Абакана. В Этнографическом музее Казанского университета хранятся костюмный комплекс хакасского шамана и коллекция шамаилей, собранные и переданные Н. Ф. Катановым. Сегодня дело ученых продолжается. Каждый год в музее проходит выставка новых поступлений.

– Елена Геннадьевна, Вы очень заинтересованный рассказчик…

– Благодарю. Я никогда не думала, что буду работать в музее. Почему-то считала, что там трудятся одни пенсионерки. Но еще во времена студенчества увидела в этом музее совсем другое: активный и жизнеутверждающий коллектив, деятельность которого тесно связана с учебным процессом и наукой. Я пришла сюда как волонтер в 2005 году, мы воссоздавали экспозицию по фото, описаниям, открывали для себя имена людей, благодаря которым появлялись экспонаты, и я постепенно осознавала ценность того, что сохранилось. С вдохновением изучала, как развивалась наша этнография. Оказалось, что это просто невероятная история взлетов и падений.

Все мы учимся и совершаем ошибки. И главное – понимать и исправлять их, находить пути развития своего дела, рассказывать о нем широкому кругу людей и беречь наше культурное наследие.

Оксана БИРЮКОВА