Сразу два юбилея отмечает в этом году Владимир ВАВИЛОВ, основатель и руководитель Фонда имени Анжелы Вавиловой и первого казанского хосписа, почетный гражданин Казани и лауреат Государственной премии РФ за выдающиеся достижения в области благотворительной деятельности. В марте исполнилось 20 лет фонду, а в ноябре Владимир Владимирович отмечает свое 70-летие. Накануне этого знаменательного события юбиляр рассказал о том, как скоро в столице Татарстана откроется второй хоспис и почему он будет называться «Наташа».
– Владимир Владимирович, строительство второго казанского хосписа началось летом 2020 года и, кажется, уже близится к завершению?
– Все верно. Строительно-монтажные работы уже закончены, завершается внутренняя отделка. Теперь ломаем голову над тем, как заполнить второй стационар хосписа на улице Братьев Батталовых мебелью и оборудованием. Его возведение обошлось примерно в 800 млн рублей, именно на такую сумму у нас заключены договоры с подрядчиками, некоторым из них придется еще доплатить. На приобретение мебели и оборудования нужно собрать порядка 100 млн рублей. Для открытия необходимы 80 медицинских кроватей, 8 простых кроватей в комнаты отдыха для гостей, 50 холодильников и столько же телевизоров, мебель для прихожих, столики, стулья, компьютеры, принтеры, телефоны и многое другое. Цены, как вы сами понимаете, немаленькие.
Например, одна функциональная медицинская кровать стоит в среднем от 50 до 100 тыс. рублей в зависимости от того, механическая она или с электромотором. Готовые прихожие нам не подойдут, их надо делать на заказ, при том что фирма, с которой мы имели дело при обустройстве первого стационара, больше не существует – ищем другую. Словом, кроме денег, придется потратить очень много нервов. Но в любом случае откроемся уже в январе 2024 года, даже если оборудования не будет хватать. У заведующей есть список кандидатов, которые со слезами просятся в хоспис на улице Академика Королева, но его взрослое отделение рассчитано всего на 22 человека. Это люди, испытывающие адские боли, находящиеся на попечении нашей выездной патронажной паллиативной медицинской службы. Фельдшеры и медсестры обезболивают их на дому, но этим пациентам желательно находиться в стационаре. Потому что круглосуточно мы не можем обеспечить им противоболевую терапию. А число онкологических больных сейчас увеличивается едва ли не в геометрической прогрессии. Не знаю, в чем тут дело, но сегодня в этой очереди у нас уже человек 80. И каждый день слезы, звонки, просьбы.
– Кроме вашей паллиативной медслужбы есть ведь еще паллиативная скорая помощь Республиканского клинического онкологического диспансера Минздрава РТ. По какому принципу вы делите между собой пациентов?
– И они, и наши специалисты ездят к пациентам, которые стоят на учете. Отличие вот в чем: они выезжают по звонку и только к тем больным, которые проживают на территории Казани. Мы же обслуживаем еще пять пригородных районов: Верхнеуслонский, Высокогорский, Зеленодольский, Лаишевский и Пестречинский. Причем спешим не только к онкологическим, но и к любым другим больным, которые нуждаются в обезболивании. Например, адскими болями сопровождаются такие заболевания, как тяжелые формы неврологии, болезнь Альцгеймера, деменция и ряд других.
– Неоднократно сообщалось о том, что второй стационар будет в три раза больше первого, но в первом хосписе 22 взрослых и 15 детских коек, а во втором их всего 80…
– Речь идет о взрослых отделениях. В первом случае это 22 койки, во втором – 60. Открывать второе детское отделение смысла нет, потому что дети от онкологии умирают в больницах. Врачи борются за их жизнь до конца, родители до последнего не хотят отдавать детей в хоспис, и они поступают к нам только тогда, когда отечественная и зарубежная медицина бессильна. А взрослые пациенты редко заканчивают свою жизнь в больницах, врачи выписывают их домой. Те, кто попал к нам на эти 22 койки, «уходят» обезболенные, окруженные теплом и заботой. Дело не в том, что нет наркотиков, чтобы снять боль. Дело в том, что их некому выписать, некому укол поставить, некому сходить за ним в аптеку. Хорошо, если есть родственники. А если нет, если человек одинок? Вот поэтому такие заведения, как хосписы, и нужны.
– Вы сказали, что взрослое отделение во втором стационаре рассчитано на 60 коек, а ведь всего их 80…
– Два десятка коек хочу поставить в реабилитационном отделении для участников специальной военной операции на Украине. Я пять дней ездил с «гуманитаркой» вдоль линии боевого соприкосновения по маршруту Мелитополь – Мариуполь – Донецк – Лисичанск – Северодонецк почти до самого Херсона и много разговаривал с нашими бойцами. Мы привезли им гуманитарную помощь, медикаменты. Когда рассказал бойцам о своих планах, они восприняли известие с радостью: «Неужели будет хоть в одном городе такой проект?!» В общем, планируется спортивно-медицинская реабилитация для участников СВО и их семей. Палаты устроены как отдельные гостиничные номера, где можно побыть месяц или два. Позаниматься, погулять, отдохнуть. С бойцами и их родными поработают психологи и реабилитологи. При необходимости поможем сделать нормальный протез. В новом хосписе будет два спортзала, мы уже начали спортивные снаряды туда закупать. Паллиативный хоспис – 60 коек, а остальные 20 – порыв души и… необходимость. Потому что никто сегодня в России не может быть просто наблюдателем за тем, как проходит специальная военная операция.
– Вы побывали в зоне действия СВО в качестве депутата Государственного Совета РТ?
– Нет, в качестве русского человека. Деньги были личные, наши, собранные в коллективе фонда. Закупили много медикаментов, разных вкусняшек. Собственно, у нас вся жизнь вне дома – в фонде, в хосписе, поэтому никому и в голову не пришло объявить сбор средств в интернете. Кстати, недавно была у меня в гостях знакомая журналистка из Москвы, так она удивилась, что я живу в обычной двушке, построенной по программе ликвидации ветхого жилья. Я, говорит, думала, у тебя хоромы. Там, кстати, давно уже пора сделать ремонт, но все руки не доходят. Зато здесь ремонт делается и стройка идет – это важнее. В зоне проведения СВО общались только с бойцами, с местными жителями больше контактировала делегация Верхнеуслонского района, которой мы, что называется, сели на хвост. Самое главное – поразил дух бойцов, их стремление победить. Страх у тех, кто прибыл в зону СВО добровольцем и по мобилизации, уже прошел, а вместо него появились сила и умение.
– Вы – депутат Госсовета РТ последнего, шестого созыва. Почему согласились выставить свою кандидатуру на выборах 2019 года?
– Я не особенно рвался в депутаты, но, когда мне предложили войти в партийный список «Единой России», согласился потому, что в этом качестве могу принести больше пользы. Во-первых, не в каждый «высокий» кабинет просто так попадешь, а на сессии Госсовета РТ могу подойти к любому депутату или министру, обсудить и, возможно, сразу же решить какой-то вопрос, связанный с продвижением паллиативной помощи в республике. Во-вторых, еще когда я учился в школе, любил помогать бабушкам и дедушкам, было такое движение наподобие тимуровского. И здесь люди приходят ко мне на прием со своими проблемами, касающимися гаражей, земельных участков, прописки, как в последнюю инстанцию, уже после того, как обили пороги всех возможных начальнических кабинетов и не смогли там ничего добиться. Стараюсь помочь каждому, и, скажу без ложной скромности, как правило, удается.
– Недавно зарегистрирована Медицинская автономная некоммерческая организация «Казанский хоспис «Наташа». Почему именно так?
– На новое здание нужна новая лицензия, и мы создали новое юридическое лицо. А название – в честь моей старшей дочери, которая погибла в 2021 году. Она очень много делала в первом Доме без боли, все паллиативщики в России ее знали, училась в медицинском университете, должна была стать в новом хосписе главным врачом. И звучать будет не «мы поехали в хоспис», а «мы поехали к Наташе». По-семейному, по-домашнему, что ли.
– Новый хоспис примет первых пациентов в январе, а как идет набор тех, кто будет там работать?
– Мы планируем персонал от 80 до 90 человек. Врачи, медсестры, завхоз, рабочие, которые будут обслуживать здание. Вообще, основная нагрузка в хосписе лежит на среднем и младшем медперсонале. Штат набираем, сейчас в штате МАНО уже 10 человек. Приходят медсестры, пока в качестве санитарок. График – сутки через трое, поэтому охотно устраиваются люди из окрестных деревень. Ведь зарплаты у нас повыше, чем в сельской местности. Медсестры в среднем получают 43 тыс. рублей в месяц, хотя, по большому счету, им надо бы платить по 100 тысяч. У них такая работа, что мама не горюй. Со всеми кандидатами беседую лично. Рассказываю, в чем будут состоять их служебные обязанности. Практически с нуля приходится обучать паллиативу, ведь такому ни в медицинских вузах, ни в средних специальных учебных заведениях не учат. Потом они несколько дней стажируются, после чего кто-то приходит и говорит: «Владимир Владимирович, извините, это не мое», а некоторые остаются.
– Можете сказать, сколько сегодня в нашей стране хосписов?
– Не больше 25, причем в основном это структуры при стационарах, которые называют себя хосписами, но фактически являются паллиативными отделениями при больницах. Зато региональные министерства здравоохранения радостно рапортуют о том, что у них теперь тоже есть свой хоспис. А настоящие хосписы, работающие с инфраструктурой и философией хосписа, есть только в Москве, Питере, Казани и Уфе.
– На Ваш взгляд, есть будущее у хосписов в России или они так и останутся единичными явлениями?
– Я думаю, наше движение будет развиваться. Однако многое зависит от главы региона. Если нас Минтимер Шарипович Шаймиев и Рустам Нургалиевич Минниханов поддерживали и поддерживают, мы не только построили первый хоспис, но скоро и второй откроем. Правда, и в нашем случае далеко не все шло гладко, семь лет мне пришлось стучаться во все двери, доказывать, что хосписом могут заниматься не только медики. Врач призван лечить, а руководить больницей должны менеджеры. Именно поэтому во всем мире клиники возглавляют директора, и только у нас – главврачи.
– Владимир Владимирович, спасибо за беседу. Поздравляю с юбилеем! Здоровья Вам, успехов, реализации грандиозных и очень важных проектов!
Вадим СЕРГЕЕВ